Сон Ча Йонг:
Талантливые люди знают всё

Интервью для "Философской газеты"

Сон Чан Йонг – известный южно-корейский художник, работающий в нетрадиционной для корейской художественной школы манере. Его картины – иллюстрации внутреннего мира человека и попытка осмыслить природу мироздания в целом. Им не чужда философия, которую автор полотен, как и Традицию, называет необходимой составляющей жизни духовно совершенствующейся личности.

Выставка Сон Чан Йонга проходила в течение двенадцати дней в Центральном Доме Художника и получила своё завершение как закрытое мероприятие для специально приглашённых представителей искусства, науки и культуры вообще, по-разному оценивших его творчество, но однозначно признавших кисть Мастера.

– Мистер Сон, сколь продуманны ваши картины, сколь концептуальны? Или искусство для вас – бездумный акт творения, раскрывающий свою суть, тайную информацию после воплощения на холсте?
– Во всём есть своя внутренняя философия, хотя, на мой взгляд, в искусстве важнее эмоции и духовные впечатления, нежели размышления и медитация.

– Но медитация важна для самопознания, самосовершенствования?
Думаю, она – удел  людей, причисляющих себя к той или иной религии, определивших для себя моральные рамки. Медитация является техникой возможно более стабильного удерживания природной энергии в этих рамках. Человеку Духа она не нужна, поскольку добро и зло преобразованы для него в чистую энергию творчества, – оно – непрерывный поток, откуда художник черпает силы. Поэтому я не отношу себя ни к одной из религий: любые границы убивают творца.

– Ваши ранние картины – ясное отражение этих слов о свободе: смешение стихий; бури, перемежающиеся с идиллическими пейзажами затем, чтобы подчеркнуть неукротимость природы (духа). Позднее композиции стали аскетичней и строже, в них невольно ищешь «внутреннюю философию»…
– Да, когда я был молодым, хотел изобразить всё, что видел. Душу того, что видел, а не красивую оболочку. Страсть жизни переполняла меня, и я выплёскивал её на холст по-юношески жарко. Потому там есть свои просчёты и недоработки. Огнём надо научиться управлять, чтобы уметь направить его в нужное русло, а не самому быть его орудием. Беспорядок красив, когда нарочито создан, а не явлен в результате вашего неумения навести порядок.

– Аскетизм вы цените как средство укрощения страстей?
– Да, но не как способ побега от жизни. Ценность философии, питающей творчество, – энергия окружающих людей. Надо быть в меру аскетичным и в мире.

– Как вы определяете философию?
– Её нельзя определить иначе как единое, живое  знание. Обычное понимание этого термина не раскрывают его сути. Истинная философия поэтична, её вы найдёте скорее в искусстве, чем в сугубо научных трудах.

– Но как уловить суть философии?
– Каждый познаёт её посредством раскрытия своей личной миссии и через самореализацию. Тогда мы предельно искренни с собой и в какой-то миг прикасаемся к небу. Это и есть «любовь к мудрости».

– А религия?
– Не знаю, существует ли тот, о ком говорят: «Он создал мир», – и чьи поступки по-разному объясняют во всех традициях. К чему эти споры? Бога надо искать в самом себе, не привлекая посредников. Мою жизненную философию нельзя назвать религией.  У каждого есть миссия, смысл которой, если она выполнена, в полной мере открывается в конце жизни. А ответы на все вопросы – в душе.

– В таком случае и смысл ваших картин нельзя вывести как строгую формулу.
– Ни в коем случае. Мои произведения рассчитаны на интуитивное восприятие. Я просто изобразил свои чувства, передал уловленный мною дух идей, вещей, всей природы… Было бы глупо математически закладывать в произведение  ту или иную максиму. Вас бы это напрягло, потому что истинное познание – не рассудочные вычисления, а восприятие красоты, ритма. Но передача чувств не отменяет внутренней философии, а определяет её.