|
Гейдар Джемаль
| ИРОНИЯ 1. Вселенское псевдосознание считает себя единственным свидетелем бытия. 2. Оно является онтологическим зрителем всего совершающегося. 3. Из претензии на уникальное свидетельствование рождается дух ответственности. 4. Дух ответственности воплощен в идиотическом сознании. 5. Идиотическое сознание не подозревает о сценической природе действительности. 6. Присущая ему ответственность реализуется как незыблемая вера в происходящее. 7. Эта вера приписывает всему происходящему качество фундаментального свершения. 8. С точки зрения жизненного идиотизма, фундаментальное свершение характеризуется тремя обязательными атрибутами. 9. Во-первых, идиотическое сознание верит, что декларированная цель происходящего добросовестно выражает намерения судьбы. 10. Во-вторых, оно верит, что во всем происходящем есть аспект необратимости. 11. В-третьих, оно верит, что все происходящее имеет неизбежные последствия, затрагивающие субъекта. 12. Таким образом, оно совершенно исключает из действительности стихию игры. 13. Специфика идиотического сознания состоит в том, что оно не чувствует глобального произвола, скрытого за действительностью. 14. Немотивированность, лежащая в основе всякого проявления, придает любому свершению игровой характер. 15. Однако реальность игры предполагает нереальность сыгранного. 16. Смысл происходящего отнюдь не заключается в том, что нечто произошло. 17. В бытии, определяемом глобальным произволом, вообще ничего не происходит. 18. Подлинный смысл происходящего состоит в своего рода сценическом послании. 19. Это сценическое послание всегда является неким псевдоритуалом. 20. Псевдоритуальность происходящего пародирует сам принцип свершения. 21. Другими словами, все происходящее лишь указывает на то, что могло бы произойти в сфере ИНОГО. 22. Сценизм действительности делает абсолютно несостоятельным любое оказываемое ей доверие. 23. Функциональная задействованность существа раскрывается в этом сценизме как онтологически пустая роль. 24. Существо может играть онтологически пустую роль лишь под воздействием гипнотического внушения, совершенного в обход всех его инстинктов. 25. Сценическая ситуация существа указывает на абсолютную беспощадность игры. 26. Для того, чтобы существо приняло роль, противоречащую его духовным интересам, оно должно быть сначала убеждено в адекватности своей маски. 27. Маска есть образ воплощения существа во вселенной. 28. Всякое воплощение субъекта во вселенной имеет две стороны. 29. Во-первых, это наиболее непосредственно его касающаяся укорененность в роде. 30. В этом аспекте маска совпадает с формально проявленным архетипом. 31. Во-вторых, эта обусловленность определенным космосом. 32. Этот аспект соответствует непроявленной принципиальной маске. 33. Убежденный в адекватности маски субъект совершенно серьезно воспринимает перипетии своей судьбы. 34. Веря в качество фундаментального свершения, присущее действительности, существо склонно трагически интерпретировать собственную уязвимость. 35. На самом деле личностное существование являет собой комический аспект действительности. 36. Этот комизм заключается в диспропорции между добросовестным доверием субъекта и фиктивностью игровых свершений. 37. Комическим является неадекватность добросовестного доверия существа к форме своего воплощения. 38. Глобальный произвол не несет никакой ответственности за творимые им маски. 39. Обретение маски не имеет никаких фундаментальных последствий для субъективного начала. 40. Субъективное начало вовлекается в воплощение через маски благодаря метафизическому обману. 41. В этом смысле можно сказать, что любая форма, в которую облекается субъект, есть некая шутка неумолимого произвола реальности. 42. Сама сущность произвола лежит в основе принципа иронии. 43. Его немотивированные порождения не могут рассчитывать на пощаду и покровительство своего творца. 44. Ирония есть как раз способность и намерение уничтожить любую немотивированную данность. 45. Иными словами, ирония — это предоставление обреченного своей судьбе. 46. Ирония, коренящаяся в бездне произвола, возвращает всем его проявлениям истинные пропорции. 47. Она отнимает у реальности качества значимости и величия. 48. Жизнь, протекающая по законам неумолимой игры, представляет собой мираж по двум причинам. 49. Во-первых, потому что все совершается как воспоминание о прежде совершенном. 50. Во-вторых, потому что все совершающееся становится воспоминанием в момент своего совершения. 51. Только шаблоны памяти придают относительную устойчивость манифестациям произвола. 52. Вселенская жизнь, построенная по шаблонам памяти, это не более чем призрак жизни, остающийся в трупе. 53. Поэтому только субъективное начало является подлинным источником иронии. 54. Реальный субъект действительно предоставляет миражу жизни так и оставаться миражом. 55. Ирония, как интуиция немотивированнности, является антитезой серьезности. 57. Реальный субъект прекращает внутри себя состояние ожидания. 58. Он знает иллюзорность причинно-следственных связей. 59. Прекращение в себе состояния ожидания означает отказ от онтологически пустой роли. 60. Такой отказ ведет к разрыву договора между собой и миром. 61. Этот договор существовал всегда лишь как фикция, порожденная жизненным идиотизмом. 62. Ирония субъекта стремится начать новую игру по своим законам. 63. Ее законы вырастают из отсутствия пиетета по отношению к вселенским фетишам. 64. Ирония опрокидывает фетиш жизни, как кристаллизацию способности воспринимать. 65. Она знает, что в сфере воспринимаемого нет ничего подлинно ценного. 66. Ирония избавляется от жупела гибели. 67. Она знает, что гибнуть могут только иллюзии. 68. Реальный субъект абсолютно ироничен относительно первопричины. 69. Он знает, что с точки зрения глобального произвола ее могло бы не быть. 70. Реальный субъект ироничен относительно фикции Я. 71. Он знает, что эта фикция является тюрьмой, в которой субъективное начало обречено на вечное бессилие. 72. Именно невозможность субъективного начала быть иначе, как воплощенным, выражает трагическую основу иронии. |
Design © METAKULTURA
© ВОЛШЕБНАЯ ГОРА